Раскрась меня. Раскрась меня полностью
воскресенье, 29 апреля 2012
суббота, 28 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
фи, это так... грубо.
бывает.
была у меня восхитительная учительница по сольфеджио, которая открывала дверь с ноги и орала на класс "Убоища! Опять нифига не выучили, убоища!"
Я у нее была любимым убоищем, вот.
Хорошее цензурное слово.
бывает.
была у меня восхитительная учительница по сольфеджио, которая открывала дверь с ноги и орала на класс "Убоища! Опять нифига не выучили, убоища!"
Я у нее была любимым убоищем, вот.
Хорошее цензурное слово.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
У кого-то бабочки в животе, а тут внезапно - майские жуки. Жирные и шумные. Ломятся в оконные сетки, жужжат вокруг подъездных лампочек.
состояние идентичное.
состояние идентичное.
пятница, 27 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Сю говорит, его жизнь последний месяц стала похожа на мангу.
Но да, так или иначе, жизнь с этими забавными людьми куда веселее. Все-таки я аддикт чужих жилищ
Но да, так или иначе, жизнь с этими забавными людьми куда веселее. Все-таки я аддикт чужих жилищ
четверг, 26 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
воистину, погладило))) обожаю этот проект
25.04.2012 в 18:39
Пишет Artyy-T:И немного радости для железы задрота ^_________^
URL записи
вторник, 24 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
I didn't know the names
of the flowers-now
my garden is gone.
чистенько так
of the flowers-now
my garden is gone.
чистенько так
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Without you I'm nothing
стены, кресла и барная стойка наблюдают с интересом, как медленно и верно сходит с ума, путается в звуках и мыслях, распадается на сотни маленьких минят человек за ноутбуком.
ибо как же упоительно они звучат вместе и как же уместно их звучание этой ночью
Listen or download Placebo Without You I'm Nothing for free on Prostopleer
текст на не забыть
стены, кресла и барная стойка наблюдают с интересом, как медленно и верно сходит с ума, путается в звуках и мыслях, распадается на сотни маленьких минят человек за ноутбуком.
ибо как же упоительно они звучат вместе и как же уместно их звучание этой ночью
Listen or download Placebo Without You I'm Nothing for free on Prostopleer
текст на не забыть
понедельник, 23 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
зарегалась на 20 мая. зачем только, не знаю. и вряд ли пойду в принципе.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Мне когда-то приснилось в полудреме (ты лежала рядом), как ты прорастаешь в меня зеленым свежим ростком, а я, вместо того, чтобы впустить тебя, тянусь навстречу, сама пускаю корни, и над нами разрастается белесо-зеленый стебель. И было так хорошо и спокойно просто быть рядом с тобой. А потом ты ушла, видение оказалось ложным.
Время и правда свило кольца ленивой и толстой змеей. Играть с ним, как играет, сдвигая душащие питоньи объятья, дрессировщик в цирке. Не успел, поспешил - и сломанные ребра лишат возможности дышать.
ведь было в книге:
Теперь ни к чему ни тебе, ни мне
встречаться
наедине.
Ты сама... понимаешь вполне.
Я так любил ее..........................................
И люблю. Но ты так вопиюще права, права каждый раз, и ни к чему вся эта глупая, смешная, судорожная однобокость. Я цеплялась за тебя, как цепляется за костыль калека. Я придумывала тебя для себя самой, далекую, неизвестную, непонятную и так и не понятую.
Такой и останешься.
жаль, что я не Данте, не Петрарка и даже не Дон Кихот.
Время и правда свило кольца ленивой и толстой змеей. Играть с ним, как играет, сдвигая душащие питоньи объятья, дрессировщик в цирке. Не успел, поспешил - и сломанные ребра лишат возможности дышать.
ведь было в книге:
Теперь ни к чему ни тебе, ни мне
встречаться
наедине.
Ты сама... понимаешь вполне.
Я так любил ее..........................................
И люблю. Но ты так вопиюще права, права каждый раз, и ни к чему вся эта глупая, смешная, судорожная однобокость. Я цеплялась за тебя, как цепляется за костыль калека. Я придумывала тебя для себя самой, далекую, неизвестную, непонятную и так и не понятую.
Такой и останешься.
жаль, что я не Данте, не Петрарка и даже не Дон Кихот.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
О! Сю выложил фотографии с пикника. Буду скучать по няшке.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Пройдя по обочине свалки, я сел в исполинской
тени паровоза "Южный Пасифик" взглянуть
на закат над холмами и уронить слезу.
Джек Керуак сидел рядом на сломанном ржавом
столбе, компанию составляя, мы думали одни
и те же думы про душу, бедолаги с тоской в
глазах, среди корявых железных корней
механических деревьев.
Маслянистая влага реки отражала красное небо,
сверху падало солнце на последние пики
Фриско, ни рыбы в этом потоке, ни отшельника
в этих горах, лишь мы в бреду бодуна, бродяги
на берегу, усталые хитрецы.
Смотри, вот Подсолнух, сказал он, когда заслонила
небо мертвая серая тень, большая, как человек,
над кучей старых опилок –
– я вскочил, изумленный: это был первый подсолнух,
память о Блейке – грезы мои – Гарлем
и Пекла Восточных рек, мосты с лязгом Сэндвичей
Джоза Гризи, останки детских колясок, голые
черные шины, сбитые и забытые, речная поэма,
кондомы и горшки, стальные ножи, тотальный
тлен, только влажная муть и яркие, но преходящие
артефакты –
и серый Подсолнух на фоне заката, весь в трещинах,
опаленный и пыльный, в глазнице копоть, смог и
смрад былых локомотивов –
венчик блеклых лепестков, смятых и сломанных, как
ветхая корона, из лика выпавшее семя, почти
беззубый солнечно-воздушный рот, едва заметные
лучи на волосатой голове, похожие на высохшую
паутину, –
руками из стебля торчащие листья, трепет стертого
корня, осыпь с черных веток, дохлая муха в ухе.
Нелепой старой развалиной ты был, мой подсолнух,
о моя душа, как любил я тебя тогда!
Была твоя сажа не от человека, но от смерти и людских
паровозов,
вся эта пыльная одежда, пелена потемневшей кожи
железной дороги, смог щек, черная горечь век,
закопченная длань, или фаллос, или протуберанец
искусственной, грязнее грязи – индустриальной –
современной – всей этой цивилизации, пятнающей
безумный твой золотой венец, –
и смутные мысли о смерти, и запыленные глаза, не
знавшие любви, а снизу – сникшие корни в родной
куче песка и опилок, резиновые купюры, шкура
станков, кишки слезливо-чахоточного автомобиля,
одинокие пустые банки с высунутыми ржавыми
языками, что там еще, пепел с кончившей сигары,
влагалища тачек, молочные груди машин,
тертые задницы кресел, сфинктеры генераторов –
все это
спрессовано в мумиях корней – и вот передо мною
ты стоишь в лучах заката, твой облик славен!
Безупречная красота подсолнуха! блаженное бытие
под солнцем! сладкий пригляд за юной хипповой
луной, проснулся, живой и страстный, ловя в закатной
тени золотой как восход лунный бриз!
Сколько мух прожужжало вокруг тебя, невиновного в
том, что грязен, пока ты клял железнодорожный рай
и цветочную душу свою?
Бедный мертвый цветок! когда же ты забыл, что ты –
цветок? когда взглянул на свою кожу и решил, что ты
теперь бессильный и грязный старый паровоз? призрак
паровоза? виденье и тень могучего прежде, яростного
американского паровоза?
Ты не был никогда паровозом, Подсолнух, ты был
подсолнухом.
А ты, паровоз, был и есть паровоз, помяни мое слово!
И я ухватился за мощный остов подсолнуха и водрузил его,
как скипетр, рядом с собой
и проповедовал своей душе, и Джековой тоже, и всем, кто
готов меня слушать:
Мы не грязная наша кожа, не серый, старый, пыльный,
безобразный паровоз, внутри все мы прекрасные золотые
подсолнухи, мы наделены собственным семенем и
золотыми, волосатыми, нагими, совершенными телами,
на закате принимающими облик страстных черных
подсолнухов, за которыми следят наши глаза под сенью
вечерней грезы, в себя вместившей безумный паровоз,
берег реки, заходящее солнце, жестянки, холмы и Фриско.
тени паровоза "Южный Пасифик" взглянуть
на закат над холмами и уронить слезу.
Джек Керуак сидел рядом на сломанном ржавом
столбе, компанию составляя, мы думали одни
и те же думы про душу, бедолаги с тоской в
глазах, среди корявых железных корней
механических деревьев.
Маслянистая влага реки отражала красное небо,
сверху падало солнце на последние пики
Фриско, ни рыбы в этом потоке, ни отшельника
в этих горах, лишь мы в бреду бодуна, бродяги
на берегу, усталые хитрецы.
Смотри, вот Подсолнух, сказал он, когда заслонила
небо мертвая серая тень, большая, как человек,
над кучей старых опилок –
– я вскочил, изумленный: это был первый подсолнух,
память о Блейке – грезы мои – Гарлем
и Пекла Восточных рек, мосты с лязгом Сэндвичей
Джоза Гризи, останки детских колясок, голые
черные шины, сбитые и забытые, речная поэма,
кондомы и горшки, стальные ножи, тотальный
тлен, только влажная муть и яркие, но преходящие
артефакты –
и серый Подсолнух на фоне заката, весь в трещинах,
опаленный и пыльный, в глазнице копоть, смог и
смрад былых локомотивов –
венчик блеклых лепестков, смятых и сломанных, как
ветхая корона, из лика выпавшее семя, почти
беззубый солнечно-воздушный рот, едва заметные
лучи на волосатой голове, похожие на высохшую
паутину, –
руками из стебля торчащие листья, трепет стертого
корня, осыпь с черных веток, дохлая муха в ухе.
Нелепой старой развалиной ты был, мой подсолнух,
о моя душа, как любил я тебя тогда!
Была твоя сажа не от человека, но от смерти и людских
паровозов,
вся эта пыльная одежда, пелена потемневшей кожи
железной дороги, смог щек, черная горечь век,
закопченная длань, или фаллос, или протуберанец
искусственной, грязнее грязи – индустриальной –
современной – всей этой цивилизации, пятнающей
безумный твой золотой венец, –
и смутные мысли о смерти, и запыленные глаза, не
знавшие любви, а снизу – сникшие корни в родной
куче песка и опилок, резиновые купюры, шкура
станков, кишки слезливо-чахоточного автомобиля,
одинокие пустые банки с высунутыми ржавыми
языками, что там еще, пепел с кончившей сигары,
влагалища тачек, молочные груди машин,
тертые задницы кресел, сфинктеры генераторов –
все это
спрессовано в мумиях корней – и вот передо мною
ты стоишь в лучах заката, твой облик славен!
Безупречная красота подсолнуха! блаженное бытие
под солнцем! сладкий пригляд за юной хипповой
луной, проснулся, живой и страстный, ловя в закатной
тени золотой как восход лунный бриз!
Сколько мух прожужжало вокруг тебя, невиновного в
том, что грязен, пока ты клял железнодорожный рай
и цветочную душу свою?
Бедный мертвый цветок! когда же ты забыл, что ты –
цветок? когда взглянул на свою кожу и решил, что ты
теперь бессильный и грязный старый паровоз? призрак
паровоза? виденье и тень могучего прежде, яростного
американского паровоза?
Ты не был никогда паровозом, Подсолнух, ты был
подсолнухом.
А ты, паровоз, был и есть паровоз, помяни мое слово!
И я ухватился за мощный остов подсолнуха и водрузил его,
как скипетр, рядом с собой
и проповедовал своей душе, и Джековой тоже, и всем, кто
готов меня слушать:
Мы не грязная наша кожа, не серый, старый, пыльный,
безобразный паровоз, внутри все мы прекрасные золотые
подсолнухи, мы наделены собственным семенем и
золотыми, волосатыми, нагими, совершенными телами,
на закате принимающими облик страстных черных
подсолнухов, за которыми следят наши глаза под сенью
вечерней грезы, в себя вместившей безумный паровоз,
берег реки, заходящее солнце, жестянки, холмы и Фриско.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Сю настолько запаялся на своего запорожца, что, скорее всего, мы никуда не поедем. Ждет, пока его позовут.
Обидно. Хочу в зоопарк очень-очень.
Обидно. Хочу в зоопарк очень-очень.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Мне нравится полупьяное состояние последних дней. Судорожное и во многом искусственное.
Пел на кухне песни не тем людям. От имперского марша до собственных набросков. Мешал дорогое вино с дешевой водкой под укоризненные взгляды. Ненавидел бесслезность (мироздание, сука, пожалуйста, научи меня плакать!) и курил сигареты одну за одной.
Исчеркал тетрадь почти впустую.
Спать.
Пел на кухне песни не тем людям. От имперского марша до собственных набросков. Мешал дорогое вино с дешевой водкой под укоризненные взгляды. Ненавидел бесслезность (мироздание, сука, пожалуйста, научи меня плакать!) и курил сигареты одну за одной.
Исчеркал тетрадь почти впустую.
Спать.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
посмотрев альбомы Йорки, понял, что таки да, Элочка с Потемой выглядели достойнее большинства креп-сатиновых выкидышей.
ничего не пропустил.
ничего не пропустил.
среда, 18 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Оо я сейчас буду пургу гнать, но пургу качественную.
Есть такой тип людей, глядя на которых хочется втянуть пузиКкКо, выпрямить спину и вообще быть распрекрасной внутри и снаружи. Просто так, во имя глобального генофонда.
Чисто визуально. Смотреть, подмечать, любоваться.
Еще не знаешь, что у человека внутри, а уже просыпается что-то архетипичное, дикое, "бегущее с волками".
Бывает даже, что в общении они менее красивы, чем внешне. Тут вроде как не тот случай (хотя грамотность хромает, однако), но я просто подброшу вам отличный мужской типаж. Андрей, наш со-тренер и диетолог.
www.wix.com/arevstudio/alaver
читать дальше
Есть такой тип людей, глядя на которых хочется втянуть пузиКкКо, выпрямить спину и вообще быть распрекрасной внутри и снаружи. Просто так, во имя глобального генофонда.
Чисто визуально. Смотреть, подмечать, любоваться.
Еще не знаешь, что у человека внутри, а уже просыпается что-то архетипичное, дикое, "бегущее с волками".
Бывает даже, что в общении они менее красивы, чем внешне. Тут вроде как не тот случай (хотя грамотность хромает, однако), но я просто подброшу вам отличный мужской типаж. Андрей, наш со-тренер и диетолог.
www.wix.com/arevstudio/alaver
читать дальше
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Я уже почти забыл, для чего/стал худеть и приводить себя в порядок.
Я просто смотрюсь в зеркало и думаю "какой же ахуенный"
лол. приятно, оказывается, так думать.
Каблуки, что ли, освоить.
Я просто смотрюсь в зеркало и думаю "какой же ахуенный"
лол. приятно, оказывается, так думать.
Каблуки, что ли, освоить.
вторник, 17 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
17.04.2012 в 12:43
Пишет ~Хару-Ичиго~:Прекрасно же!)
URL записи17.04.2012 в 09:30
Пишет Alb de Negru:Это прекрасно.
Прядь о Нафи сыне Хрекира
(из саги о Свиннлауге Свиной Печени)
Был некто по имени Хрекир из Хаврефьорда. Его отца звали Хрюки Свиное Рыло, он приходился племянником Свейну сыну Сверкера Свиньи, который прибыл в Исландию вместе с людьми Гудмунда сына Гудлейфа, а раньше жил на хуторе Свинторп в Норвегии. Но о нем ничего не говорится в этой саге.
Когда Хрекир умер от колики в кишках, его крепкий дом в Хаврефьорде достался старшему сыну по имени Нафи. У Нафи было два сводных брата, Нифи и Нуфи, которых Хрекир прижил с рабыней по имени Свиндис.
Жил в Хауге берсерк Ульв Серые Штаны. Нрава он был вздорного, и говорили, будто он оборотень. Он убил и съел родную бабку Астрид Красное Покрывало, когда та лежала в горячке, а сама Астрид ушла искать овец, и был за это на альтинге изгнан из страны, но уезжать не захотел. Когда на него нашло, он явился на хутор Нифгард, где жил Нифи, приблизился к его землянке, крытой соломой, и сказал: «Выходи, Нифи, будем биться!» Но Нифи знал, что берсерки нечестны в драке, и отвечал: «Нет у меня охоты с тобой биться, Ульф, ступай своей дорогой». Тогда Ульф подул с такой силой, что сдул солому с землянки и спрыгнул вниз. «Ну а теперь охота появилась?» «Появилась охота померяться с тобой, кто быстрее бегает» - засмеялся Нифи и бросился бежать. Он бегал быстро, и когда добежал до Хаврефьорда, то попросил у Нафи дать ему убежище. «Я впущу тебя, Нифи, - отвечал Нафи, - потому что камень крепче соломы, а ты мне сводный брат».
Ульф не стал преследовать Нифи, потому что рядом был хутор Нуфгард, где жил брат Нифи по имени Нуфи. О том, как этот Нуфи был убит у залива Скьяфанди, говорится в «Саге о Торде сыне Тормода». Землянка Нуфи была покрыта хворостом, а сверху была прикреплена конская голова. «Выходи, Нуфи, не будь такой же бабой, как твой брат Нифи!» - сказал Ульф и начал дуть. «Не пускай ветры, Ульф, и не больно-то похваляйся, - сказал Нуфи. - А ступай отсюда по-хорошему!» Ульф тогда дунул так, что разметал весь хворост с крыши и спрыгнул в землянку, но поскользнулся на плоском камне, а Нуфи вскочил на коня и помчался к брату в Хаврефьорд. Он еще не знал, что как все обернулось для Нифи.
Нафи и Нифи, увидя Нуфи, впустили его и стали точить копья, зная, что Ульф теперь будет искать их, и тут они как раз сумеют с ним расквитаться.
Когда Ульф Серые Штаны явился в Хаврефьорд, уже стемнело, но он видел в темноте, как все берсерки, и разглядел, что дом у Нафи крепкий. Тогда он нарядился в овчину, как ходят батраки, и постучал в дверь. «Кто там?» - спросил Нафи. – «Открой, Нафи, я Бергльот Беззубый» - прошамкал Ульф. В это время мимо проходил Торбъёрн Щука, сын Торлейва сына Тюри, и крикнул: «Зубов у него точно нет, одни клыки!». «Напрасно ты это сказал» - отвечал Ульф и отрубил Торбьёрну Щуке голову. «Будь ты проклят, Ульф» - сказал Нафи из-за двери. Тогда Ульф залез на крышу дома Нафи и заглянул в дымник. «Не кипятись, Нафи, - сказал он. - Дай я тебя успокою".«Я-то не буду кипятиться, зато ты сейчас будешь» - отвечал ему Нафи, и братья копьями зацепили Ульфа, втащили в дом через дымник и, бросив в чан с кипящей водой для пива, что стоял на очаге, закрыли крышкой. Говорили, что Ульф из-под крышки сказал нид, но в этой саге его нет.
Нафи утром поехал на поле тинга и сказал все, как было.
На этом прядь о Нафи кончается.
Авторство установить пока не удалось.
URL записиПрядь о Нафи сыне Хрекира
(из саги о Свиннлауге Свиной Печени)
Был некто по имени Хрекир из Хаврефьорда. Его отца звали Хрюки Свиное Рыло, он приходился племянником Свейну сыну Сверкера Свиньи, который прибыл в Исландию вместе с людьми Гудмунда сына Гудлейфа, а раньше жил на хуторе Свинторп в Норвегии. Но о нем ничего не говорится в этой саге.
Когда Хрекир умер от колики в кишках, его крепкий дом в Хаврефьорде достался старшему сыну по имени Нафи. У Нафи было два сводных брата, Нифи и Нуфи, которых Хрекир прижил с рабыней по имени Свиндис.
Жил в Хауге берсерк Ульв Серые Штаны. Нрава он был вздорного, и говорили, будто он оборотень. Он убил и съел родную бабку Астрид Красное Покрывало, когда та лежала в горячке, а сама Астрид ушла искать овец, и был за это на альтинге изгнан из страны, но уезжать не захотел. Когда на него нашло, он явился на хутор Нифгард, где жил Нифи, приблизился к его землянке, крытой соломой, и сказал: «Выходи, Нифи, будем биться!» Но Нифи знал, что берсерки нечестны в драке, и отвечал: «Нет у меня охоты с тобой биться, Ульф, ступай своей дорогой». Тогда Ульф подул с такой силой, что сдул солому с землянки и спрыгнул вниз. «Ну а теперь охота появилась?» «Появилась охота померяться с тобой, кто быстрее бегает» - засмеялся Нифи и бросился бежать. Он бегал быстро, и когда добежал до Хаврефьорда, то попросил у Нафи дать ему убежище. «Я впущу тебя, Нифи, - отвечал Нафи, - потому что камень крепче соломы, а ты мне сводный брат».
Ульф не стал преследовать Нифи, потому что рядом был хутор Нуфгард, где жил брат Нифи по имени Нуфи. О том, как этот Нуфи был убит у залива Скьяфанди, говорится в «Саге о Торде сыне Тормода». Землянка Нуфи была покрыта хворостом, а сверху была прикреплена конская голова. «Выходи, Нуфи, не будь такой же бабой, как твой брат Нифи!» - сказал Ульф и начал дуть. «Не пускай ветры, Ульф, и не больно-то похваляйся, - сказал Нуфи. - А ступай отсюда по-хорошему!» Ульф тогда дунул так, что разметал весь хворост с крыши и спрыгнул в землянку, но поскользнулся на плоском камне, а Нуфи вскочил на коня и помчался к брату в Хаврефьорд. Он еще не знал, что как все обернулось для Нифи.
Нафи и Нифи, увидя Нуфи, впустили его и стали точить копья, зная, что Ульф теперь будет искать их, и тут они как раз сумеют с ним расквитаться.
Когда Ульф Серые Штаны явился в Хаврефьорд, уже стемнело, но он видел в темноте, как все берсерки, и разглядел, что дом у Нафи крепкий. Тогда он нарядился в овчину, как ходят батраки, и постучал в дверь. «Кто там?» - спросил Нафи. – «Открой, Нафи, я Бергльот Беззубый» - прошамкал Ульф. В это время мимо проходил Торбъёрн Щука, сын Торлейва сына Тюри, и крикнул: «Зубов у него точно нет, одни клыки!». «Напрасно ты это сказал» - отвечал Ульф и отрубил Торбьёрну Щуке голову. «Будь ты проклят, Ульф» - сказал Нафи из-за двери. Тогда Ульф залез на крышу дома Нафи и заглянул в дымник. «Не кипятись, Нафи, - сказал он. - Дай я тебя успокою".«Я-то не буду кипятиться, зато ты сейчас будешь» - отвечал ему Нафи, и братья копьями зацепили Ульфа, втащили в дом через дымник и, бросив в чан с кипящей водой для пива, что стоял на очаге, закрыли крышкой. Говорили, что Ульф из-под крышки сказал нид, но в этой саге его нет.
Нафи утром поехал на поле тинга и сказал все, как было.
На этом прядь о Нафи кончается.
Авторство установить пока не удалось.
понедельник, 16 апреля 2012
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
Фестиваль? О нет. Тусовка на природе - пожалуй.
Именно поэтому мы Не Будем Делать Танабату.
Потому что собирательный наш участник пассивен. Ему не нужна Япония, не нужны мастер-классы (к слову, мы придумали их аж 12), хочется побухать на турбазе и потусоваться в жаркий летний день.
Пусть тусуются, бухают и дуреют где-нибудь еще.
Именно поэтому мы Не Будем Делать Танабату.
Потому что собирательный наш участник пассивен. Ему не нужна Япония, не нужны мастер-классы (к слову, мы придумали их аж 12), хочется побухать на турбазе и потусоваться в жаркий летний день.
Пусть тусуются, бухают и дуреют где-нибудь еще.
Раскрась меня. Раскрась меня полностью
